Полицейская сага - Страница 60

– Военные истории, – отвечал он. – Этот капитан рассказал мне самую скверную из слышанных мною военных историй. Ты правда согласна выйти за меня замуж?

– Если пообещаешь мне никогда не рассказывать военных историй.

– Условия, сплошные условия!

Он обнял ее, и они пошли вперед, тесно прижавшись друг к другу.

Глава 2

Старшина Хомер Баттс, известный всем по прозвищу «Санни», стоял под лучами солнца в ясный, весенний день 1946 года по стойке «смирно» на бейсбольном поле средней школы в Делано. А в одном ряду с ним находился еще тридцать один уроженец Делано в армейской, флотской форме и в форме морских пехотинцев.

Санни было скучно. Банкир Хью Холмс травил баланду о воинской службе, чести и самопожертвовании, а у Санни эта служба уже вот где стояла, и все прочее тоже. Ну, во время войны все это было еще о'кей; надо же было чем-то кровь разогревать, но вот уже почти целый год самой трудной для него работой было играть в покер и ждать, ждать и ждать демобилизации.

Он окинул взглядом переполненные трибуны. И головы поворачивать не надо. Они пришли сюда поглядеть на него, а не на всех этих шутов гороховых. Парень из нашего города, получивший больше всех наград в штате Джорджия. Не исключено. А, черт, он чуть было не огреб Почетную медаль Конгресса, чуть было не огреб. Кто-то, однако, торпедировал его по дороге. Дружок, писарь из ротной канцелярии, намекнул на это дело. Вот дьявольщина, если бы он получил еще и это, то был бы так же знаменит, как Один Мерфи, и получил бы на киностудии контракт, как и Мерфи. Внешность у него достаточно привлекательная. Уж, конечно, более привлекательная, чем у Мерфи.

Он великолепно знал, как он выглядит, стоя на этом бейсбольном поле в форме, которую этот старик-немец сшил за два блока «Лаки Страйк». Рост, конечно, не такой, какой бы ему хотелось, всего пять футов девять дюймов, но за время службы он прибавил в весе, и теперь в нем сто семьдесят пять фунтов. Если бы у него были эти лишние двадцать фунтов, когда он кончал среднюю школу в Делано, он бы наверняка получил футбольную стипендию в университете штата Джорджия или Алабаме, а то и в Оберне.

Как заверили люди знающие, скорость у него была, а вот габариты подкачали. А теперь он даст своим светлым волосам отрасти. Девчонки устали от парней, похожих на солдат даже прической. А еще он купит парочку броских костюмов на деньги, выигранные в покер, и еще останется на хороший подержанный автомобиль. Может быть, даже с открытым верхом.

Санни услышал, как назвали его фамилию. Это Холмс зачитывал перечень наград. Санни опять позволил себе отключиться, но внезапно насторожился и стал внимательно прислушиваться. Холмс говорил то, что ему страшно хотелось услышать.

– Сегодня утром городской совет Делано проголосовал за то, чтобы предоставить преимущественное право занятия муниципальных должностей возвращающимся ветеранам, а среди ветеранов – тем, кто непосредственно принимал участие в боевых действиях, – заявлял Холмс.

Санни заскрежетал зубами. Позавчерашний разговор с Холмсом вряд ли можно считать удачным, подумал он. Холмсу он чем-то не понравился, чувствовалось явное недоверие. Ощущение это было ему знакомо: такое же чувство тревоги всегда вызывало у него общение со своим ротным командиром в Бельгии. Санни подозревал, что именно этот его командир роты торпедировал награждение Почетной медалью Конгресса, даже несмотря на то, что в это время он находился в госпитале, и на его место была прислана замена.

А Холмс продолжал:

– Сегодня я имею возможность объявить во всеуслышание, что первая же имеющаяся у нас вакансия предоставляется ветерану. Из числа имеющихся кандидатов на вакантную должность в городской полиции принят старшина Санни Баттс.

– Старшина Баттс, два шага вперед, марш! – скомандовал Билли Ли, самый старший по званию офицер из более, чем двухсот ветеранов города, человек, которого Санни знал лишь как спортсмена из средней школы, когда сам он учился в начальной.

Санни вышел из строя, и Холмс пожал ему руку.

– Поздравляю, сынок. Надеюсь, что мы и впредь будем гордиться тобой. В понедельник в восемь утра доложишься начальнику полиции Томасу.

– Спасибо, сэр. Я буду хорошо работать, сэр.

Санни весь размяк, словно гора с плеч свалилась. Его очень тревожила и мучила проблема работы. До войны он подавал в аптеке соду и раскладывал товар на полках, и единственной для него перспективой, если бы не выгорела возможность служить в полиции, была фабрика, но при одной только мысли о фабрике его бросало в дрожь. А теперь он получил работу, исполняя которую, он будет пользоваться таким же уважением, какое он заслужил своими подвигами на поле боя.

Полковник Ли выстроил группу в одну колонну и промаршировал с нею по всему полю. И когда они прошли за ограду и дошли до самой дренажной канавки, строй распался, люди стали подходить, жать Санни руку и приносить поздравления. А когда толпа стала редеть, Санни обнаружил, что рядом с ним очутился жилистый, сморщенный человечек в форме старшего лейтенанта времен первой мировой войны. Человек этот несколько секунд тряс Санни руку, и только тогда Санни узнал его. Господи, да это же Фокси Фандерберк!

– Старшина, вы славно послужили своей стране, – говорил Фокси, – и я надеюсь, что ваша служба в полиции будет столь же славной.

– Спасибо, сэр. Я сделаю все, что в моих силах.

Когда он был еще мальчишкой, его одолевал безумный страх при одном только виде Фокси Фандерберка; и не только он один, но и любой из ребят готов был обосраться от непонятного и беспричинного, казалось бы, ужаса. А теперь этот старый пердун жмет ему руку.